Старую истину подтверждают новые истории Босова, Трубникова и Бурлакова.
Руководители крупного российского бизнеса, сформировавшегося в 1990 годы, перестают быть молодыми, красивыми и эталонно здоровыми.
Они стареют и умирают, в силу самых естественных причин.
30 лет назад, на заре российского «дикого» капитализма, позднее ставшего почти цивилизованным, многие верили, что за большие деньги можно купить (или, на худой конец, создать) лекарство от смерти. И протянуть, как минимум, до 120.
Сегодня выясняется, что это не совсем и не всегда так. И на передний план выходит вопрос о наследниках и наследстве.
Кто унаследует многомиллиардные активы?
Большие бизнесмены первого поколения, начинавшие свою деловую карьеру еще в позднем СССР, уходят. В разделе (а нередко и откровенном «распиле») многомиллионных активов, оставленных на грешной земле покойными, стремятся принять участие многие. И потому – сегодня мы становимся свидетелями наследственных войн. Первых в наше время, но далеко не последних. Уже – достаточно горячих и ожесточенных.
Вопросы наследования достаточно четко регулируются нынешним российским законодательством. На имущество покойных вправе претендовать наследники первой очереди. Это, согласно закону: супруги; дети; родители.
Но не все так просто. Предприниматели первой волны, иногда предпочитавшие «понятийную» этику «лихих» 90-х строгому следованию законам, нередко оформляли большие куски своих активов на подставных лиц, формально не имевших ни к ним, ни к их семьям никакого отношения. И бывает так, что сегодня эти «фронтмены» вдруг неожиданно объявляют себя реальными собственниками имущества (которое им некогда дали «подержать»).
Кроме того, на поверхность выходят разнообразные «параллельные семьи», тайные (до сих пор) сексуальные партнеры и даже «незаконнорожденные дети» усопших бизнесменов. И они тоже заявляют на наследство свои громкие права. И тут – начинается передел наследственного имущества, сравнимый и сопоставимый с рейдерскими захватами былых времен.
Прецедент Патаркацишвили
Пожалуй, первый прецедент такого рода был создан ещё в конце первого десятилетия XXI века и он был связан Бадри Патаркацишвили. Этот известный российский бизнесмен грузинского происхождения жил в Лондоне. Считался партнером Бориса Березовского, «серого кардинала» России 1990 годов, вытесненного из страны. «Держал» — как полагают многие, прежде всего, в интересах Березовского – активы общей стоимостью почти 2 млрд долларов. Среди которых: пакет акций одной крупной российской металлургической корпорации; заводы по производству минеральной в воды в разных странах – от Грузии до Сербии; пул недвижимости, включавший даже бывший королевский дворец в Марокко; наконец, «живые» деньги, полученные Березовским в начале века за его неформальную долю в нефтяной компании и формальную – в российском авиаперевозчике.
И в 2008 году отнюдь не старый – всего 52 года – Бадри Патаркацишвили неожиданно умер. Как сообщали СМИ, сразу появились слухи о его преднамеренном убийстве. Но вскоре была оглашена официальная версия: бизнесмен умер своей смертью – от хронической усталости из-за жизненных неудач последних лет жизни.
Права на имущество Патаркацишвили сразу заявили Борис Березовский, считавший себя настоящим владельцем большей части наследственных активов, и вдова Инна Гудавадзе. И, как сообщали СМИ, тут выяснилось, что у Бадри была параллельная семья в Москве, которая тоже «в игре». А многие активы записаны на дальних родственников, помощников, даже водителей покойного. И все эти люди тут же заявили: это наша законная собственность, нажитая непосильным трудом. Среди них особо выделялся Джозеф Кей, гражданин США, он же уроженец советской Грузии Иосиф Кикалишвили. Который вроде как был троюродным братом Бадри, но сразу после смерти бизнесмена назвался его ключевым партнером и едва ли не душеприказчиком.
Результат. Как сообщает BFM, Инне Гудавадзе как единственной совершенно законной супруге удалось отсудить бОльшую часть наследства. А вот Березовскому свою причастность к огромной собственности доказать не удалось. Из-за чего он фактически стал банкротом, затеял априори беспекспективный процесс против экс-партнера Романа Абрамовича и, все проиграв, покончил с собой в 2013 году.
С тех пор прошли годы. И «случай Патаркацишвили» сегодня становится, похоже, типовым и модельным.
Три кейса из новейшей истории отечественного бизнеса
В последнее время в РФ произошло несколько подобных историй. Первая связана с разделом имущества, оставленного Дмитрием Босовым — владельцем группы «Аллтек», контролирующей компанию «Сибантрацит». Состояние Босова оценивалось Forbes в 1,1 млрд долл. Бизнесмен ушел из жизни внезапно – покончил с собой. Претендентов на наследство у него осталось восемь – родители, четверо сыновей от предыдущих браков, вдова Катерина, ее дочь, еще не достигшая совершеннолетия. Катерина сделала так, что ей стала принадлежать бОльшая часть доли бизнеса покойного супруга. Как пишет РБК, в результате многоходовой схемы 43,285% акций (половина того, что принадлежало Босову) отошло его вдове через три месяца после его смерти, остальное равными долями поделили между наследниками. И в итоге родителям и детям покойного достались незначительные части состояния, по сравнению с тем, что отошло вдове. Но родители и сыновья Босова не согласились с таким положением. Они через суд оспорили права вдовы на ее долю, приводя аргумент: бизнес Босов построил еще до того, как женился на Катерине. Суд с доводами согласился, наследники получат свои справедливо отмеренные законом доли.
Если в случае с наследством Босова в борьбе за активы участвовали все те, кто, так или иначе, имеет на это право, в случае с делом Андрея Трубникова история несколько другая.
Андрей Трубников, владелец Natura Siberica, с состоянием в 500 млн долл. умер в январе 2021 года. Завещания он также не оставил. В одном из интервью Трубников сказал: «Если меня не будет, года два я даю этому бренду, потом он закроется. По принципу – так не доставайся же ты никому». Его слова вполне могут оказаться пророческими. Разлад в семье начался почти сразу после смерти владельца бизнеса. Родственники должны были выбрать управляющего долями покойного, но так и не договорились.
Но позже у наследников появились претензии к компаниям, образующим группу, созданную Трубниковым. Уже летом в группе сменили руководство, новые люди должны были стабилизировать обстановку и примирить родственников, но стало только хуже. Президентом стал Сергей Буйлов, ранее работавший с Трубниковым, что не привело к миру. Как сообщает BFM, часть сотрудников подали заявления на увольнения, не желая работать с Буйоловым, некоторые заявили, что идет захват компании. Тем временем наследники Трубникова подают в суд иск за иском. Но, по мнению некоторых юристов, пока суд признает законное право наследников на активы, от этих самых активов может ничего не остаться. Также, как считают знакомые с ситуацией эксперты по праву, конфликт мог начаться с подачи одного из наследников.
«Из открытых источников следует, что прямо сейчас развивается наследственно-корпоративный конфликт за активы умершего. По закону, нотариус имеет право до момента распределения наследства назначить для управления активами доверительного управляющего, обладающего юридической или экономической компетенцией. Что и было сделано. Но налицо явное желание одних наследников в той или иной мере попытаться обеспечить себе контроль над активами, а других — постараться сохранить status quo до распределения наследства. В таких ситуациях наследники достаточно часто не могут согласовать единую модель поведения, каждый подозревает друг друга и старается получить максимум. От этого очень часто серьезно страдает сам бизнес, вокруг которого разворачивается борьба», — прокомментировал ресурсу Bell Валерий Зинченко, старший партнер коллегии адвокатов Pen&Paper.
Нечто похожее происходит вокруг состояния известного бизнесмена Олега Бурлакова. Владелец Стройлесбанка с состоянием, по данным Forbes, в 650 млн долл. ушел из жизни тоже недавно – в июне 2021 года. По некоторым оценкам, реальная стоимость наследства гораздо выше и достигает 1,5 млрд долл. Причем умер Бурлаков, как отмечает Life.ru при довольно загадочных обстоятельствах – едва ли не как в 2008 году Бадри Патаркацишвили.
В последние годы бизнесмен постоянно жил в Монако. Однако за несколько месяцев до кончины неожиданно прибыл в Москву. Остановился в гостинице на Тверской улице – откуда, по данным МК, у него пропали смартфон и записные книжки. Потом – заболел COVID-19. Сначала лечился якобы самостоятельно при помощи любовницы и сестры, но состояние становилось все хуже, и уже тяжело больным он обратился в госпиталь Лапино, где скоропостижно скончался.
Родственники Олега Бурлакова сразу начали свою борьбу, за которой внимательно следили СМИ. Но сначала не за наследство, а тело бизнесмена. Сестра покойного Вера вдруг решила похоронить брата в Санкт-Петербурге. Вдова Людмила – во исполнение воли усопшего, в Канаде. Российские силовики стали на сторону вдовы как главной законной наследницы, констатирует “Секрет фирмы”. Но «осадок остался».
Вскоре развернулась уже борьба за активы Бурлакова, которые включают не только контрольный пакет акций Стройлесбанка, но и уникальную «экологическую» яхту «Черная жемчужина» ценой в 250 млн евро, базирующуюся в Черногории. Как писал Forbes, включился в конфликт муж сестры Бурлакова неизвестный до этого никому Николай Казаков, который, судя по происходящему, несколько напоминает российский аналог Джозефа Кея из истории про Патаркацишвили. Человек, которого СМИ воспринимали как ассистента и номинального держателя отдельных активов, после смерти бизнесмена пытается называть себя полноценным партнером покойного. Возможно, свояк миллионера, почувствовав возможность доступа к большим чужим деньгам, не захотел ее упускать.
Война идет не на шутку. Супруга Людмила состояла в браке с Бурлаковым почти 50 лет, у них двое общих дочерей. По закону, единственные наследники первой очереди – они. Но, как можно предположить по дальнейшему развитию событий, у семьи Казаковых на деньги умершего мультимиллионера уже были свои планы. В дело вступили “решалы” достаточно высокого уровня известности и влияния, а в суде в Монако появился некий лист из блокнота (не из того ли, что пропал в гостинице?) с очень странным текстом, который выдают за завещание Бурлакова. Впрочем, российскому нотариусу, который ведет наследственное дело, этот лист в качестве подлинного документа по очевидным причинам не передали. Возможно, все-таки российские правоохранители являются сильным сдерживающим фактором. Но – еще не вечер, битва продолжается.
По словам адвоката дочерей и жены Бурлакова, бывшего сенатора Константина Добрынина, подобное развитие событий сюрпризом не стало. «Юридическая дерзость, с которой пытаются действовать оппоненты — семейство Казаковых — вызывает с одной стороны сожаление, с другой восхищение безрассудной отчаянностью, — говорит Добрынин. — Вне зависимости от появляющихся как из шляпы фокусника разнообразных бумажек, неизвестного происхождения с произвольными записями на них неясного содержания и неподтвержденного авторства, которые даже из жалости назвать документом сложно и которые никаким подлинным завещанием безусловно не являются, важно понимать, что Людмила Бурлакова является вдовой умершего, поэтому ее права на семейное имущество бесспорны в силу закона. А поскольку это так, то чудаки, пытающиеся умыкнуть чужое, должны быть готовы к болезненным и тяжелым для них ответным юридическим ударам. Потому что брать чужое — нехорошо».
Культуру наследования в России нужно создавать
В России культура распределения крупных наследственных активов и управления ими – только возникает. И хаос, созданный людьми, который сделали большие деньги в 1990-е годы с их специфической деловой и правовой культурой, оказывает неизбежное влияние на развитие событий во всех характерных случаях, способных сформировать прецеденты для будущего.
Как считает экономист Владислав Иноземцев, три описанных кейса – это лишь первые примеры подобных запутанных наследственных скандалов, связанных с состояниями богатых людей. Дальше таких дел, по мнению Иноземцева, будет больше. И сложность их будет продолжать расти. «Родственники и дети уже сейчас активно вовлечены в управление крупными бизнесами, и рассмотрение наследственных споров может оказаться сопряжено со значительными сложностями», — писал Владислава Иноземцев в snob.ru. Кроме этого, любовные связи на стороне, втайне от жён, для многих обеспеченных людей – совсем не редкость В таких тайных союзах часто рождаются внебрачные. И зачастую законные наследники узнают о таких родственниках уже после смерти мужа и отца.
«Не все семейные отношения бывают оформлены (при этом активно обсуждается вопрос о введении статуса гражданского партнерства, участники которого также могли бы иметь право на имущество партнера), не все дети признаны законными наследниками. В последнее время возникают даже вообще находящиеся вне любого законодательного регулирования случаи, когда наследники могут физически появиться значительное время спустя смерти владельца состояния», — считает Иноземцев.
Сделать так, чтобы даже в сложных и запутанных делах получали положенное именно законные наследники, можно. Для этого, по мнению экономистов и правоведов, необходимо и достаточно:
● установление НЕСОМНЕННОГО приоритета наследников первой очереди;
● окончательное решение имущественных споров между бывшими супругами в ходе завершившихся бракоразводных процессов;
● отсутствие у наследников, имеющих доли в компаниях, права на раздел имущества в пропорциях, отличных от доли владения.
Как отмечает Владислав Иноземцев, не менее важным является вопрос о сохранности наследуемых активов. «В отличие от передачи по наследству “обычного” движимого или недвижимого имущества, которое до оформления его должным образом на того или иного наследника не может быть отчуждено, действующие компании находятся под управлением наемных менеджеров, перед которыми в трагических ситуациях открывается масса соблазнительных возможностей. Поэтому мне кажется, что было бы правильным задуматься о принятии закона, запрещающего менеджерам с момента кончины собственника или контролирующего акционера совершать широкий спектр действий, начиная от принятия на компанию новых кредитных обязательств до отчуждения любого имущества и имущественных прав, прямо не обусловленных текущей операционной деятельностью. Все сделки такого рода должны в случае их совершения автоматически признаваться не имеющими силы, а в отношении их инициатора должно возбуждаться уголовное дело», — резюмирует экономист.
Возможно, принятием нового законодательства о наследстве займется новая Государственная дума, которая будет избрана 17-19 сентября. Этот вопрос курируют весомые люди в администрации президента РФ. Но как повлияют будущие законы на те тяжбы, которые уже идут и продолжаются, пока неясно. Ясно одно, к моменту окончания первой сессии новой Госдумы на некоторых особо смелых претендентах на чужое наследство может быть отработана правоприменительная практика, которая детонирует изменения законодательства о наследстве.
Источник: www.ng.ru